Е. В. Кипрская
ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
АГЛОЯЗЫЧНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭВФЕМИЗМОВ
Статья посвящена описанию процедуры психолингвистического эксперимента, который проводился со студентами IV курса факультета информатики. Экспериментальным материалом послужили англоязычные политические эвфемизмы, отобранные из словарей.
В настоящее время политический дискурс является объектом пристального внимания не только в лингвистике, но и в таких дисциплинах как философия, психология, культурология и т. д. Возрастает интерес к данному феномену и в современном обществе, поскольку решение многих политических и социальных проблем зависит от их правильной интерпретации. Сложность интерпретации политического дискурса, как нам представляется, объясняется его «специфической эзотеричностью», обусловленной тем, что обладание тайной (эксклюзивное право на информацию) является одной из сил, составляющих власть [5]. Хью Роусон [7] приводит точку зрения известного английского писателя Джорджа Оруэлла, который в своем эссе «Политика и английский язык» отмечает, что язык политики сконструирован таким образом, чтобы ложь звучала более правдоподобно, а убийство выглядело вполне благопристойно, а также, чтобы придать весомость пустой болтовне. Эвфемизмы, как указывает Х. Роусон, всегда несут в себе скрытый смысл, но все предпочитают считать, что данный скрытый смысл не существует. Такое положение вещей может оказаться необходимым, когда идет речь о стремлении избежать или вовсе закамуфлировать некоторые события и явления политической и социальной жизни или, как говорит автор, «использовать язык, чтобы направить мысли людей в политически верное русло» [7: 3]. Близкой точки зрения придерживается Е.И. Шейгал, которая считает, что эвфемистическое переименование является следствием сознательного воздействия на язык как проявление его магической функции[6]. По ее мнению, «расшифровка эвфемистического переименования позволяет выявить систему ценностей общества» и «в эвфемизме по сравнению с исходным, “табуированным” наименованием снимается коннотация социальной неприемлемости» [6: 21].
Ранее нами предпринимался анализ публикаций, посвященных эвфемизмам в таких лингвистических дисциплинах как семантика, стилистика и лексикология [3]. Но, как указывает И.А. Стернин [4], уровень традиционного лингвистического описания предполагает обобщенное описание значений и употреблений языковых единиц и структур в отвлечении от психологии говорящего человека, а фиксация значений в словарях является результатом обобщения и отвлечения от лингвистической реальности. Поэтому «описание слова в словаре есть результат отвлечения от реальных употреблений слов, определенный лингвистический конструкт, который нельзя абсолютизировать» [4: 12]. Проблема разграничения конструкта как продукта научного описания возможных схем репрезентации действительности у человека и концепта как спонтанно функционирующего в речемыслительной деятельности индивида базового перцептивно-когнитивно-аффективногого образования динамического характера ставится и последовательно решается А.А. Залевской [1; 2].
Поскольку теоретическим основанием нашего исследования являются психолингвистическая теория слова и концепция специфики функционирования индивидуального знания, разработанные А.А. Залевской [1], мы планируем осуществить исследование политических эвфемизмов через обращение к индивидуальному сознанию человека. Еще раз отметим, что данный лексический пласт изучался, в основном, на лингвистическом уровне описания языка.
В основе предстоящего эксперимента лежит рабочая гипотеза о том, что трактовка современными носителями языка политических эвфемизмов, несущих в себе глубокий (скрытый) смысл и являющиеся одним из способов камуфлирования действительности, не совпадает с их словарными дефинициями.
Цель данного эксперимента – установить, в какой степени политические эвфимизмы знакомы современным носителям русского языка, причисляют ли они их к исследуемой категории, и сравнить специфику реального значения эвфимизмов в сознании человека с данными, представленными в словарях. В соответствии с целью эксперимента были поставлены следующие практические задачи:
1) установить корпус эвфемизмов для предъявления их испытуемым в качестве экспериментального материала, а также выбрать процедуру эксперимента, которая бы максимально соответствовала его цели;
2) определить, какие эвфемистические слова и словосочетания известны современным носителям языка;
3) выяснить, которые из них, по мнению испытуемых, принадлежат к категории эвфемизмов;
4) осуществить качественный и количественный анализ экспериментальных данных для того, чтобы выясненить, какой смысл современные носители языка вкладывают в эвфемизмы;
5) сопоставить результаты эксперимента с дефинициями эвфемизмов, представленными в словарях, чтобы найти совпадения и различия между пониманием данных лексических единиц «наивным» носителем языка и их словарной трактовкой;
6) установить факторы, влияющие на идентификацию эвфемизмов современными носителями языка.
При выборе методов мы руководствовались спецификой материала и задачами предстоящего экспериментального исследования. В качестве основного был выбран метод психолингвистического эксперимента с использованием комплексной методики, включающий в себя свободный ассоциативный эксперимент и метод субъективных дефиниций. В качестве дополнительного метода планируется использование смыслового анализа экспериментального материала и словарных статей к исследуемым эвфемизмам. Отбор корпуса эвфемистических слов и словосочетаний осуществлялся методом сплошной выборки из словарей. Материалом для предстоящего экспериментального исследования послужили 25 английских эвфемистических слов и словосочетаний. За основу при отборе был взят словарь Х. Роусона «Rawson’s dictionary of euphemisms and other doubletalk» [7]. Представляется уместным привести точку зрения Уильяма Сафира [8], который утверждает, что за последние 15-20 лет в связи с окончанием «холодной войны», развалом Советского Союза и сменой нескольких администраций в Белом Доме, политический дискурс претерпел серьезные изменения. Появилось много новой лексики, которая берет начало из Библии: «all things to all men», «fight the good fight», «Armageddon»; из поэзии: «strange bedfellow» Шекспира, «wasteland» Томаса Элиота; из военного дискурса: «campaign», «boom», «regular», «escalation», «purify» и т. д. Интересно отметить, что, по мнению автора [8], к языку политики не следует причислять те слова, у которых есть «официальная» дефиниция, приведенная в словарях и не несущая в себе скрытого смысла. У. Сафир дает свое определение политическим эвфемизмам: «Это стремление избежать неприятных, тяжелых слов» [8: 226]. Примером самого циничного эвфемизма в 1970-х годах, по мнению автора [8], может служить «protective reaction» («бомбардировка»), термин из военного дискурса, означающий бомбардировку наземных средств противовоздушной обороны. Мы посчитали необходимым принять во внимание точку зрения составителей словарей [7; 8], и при отборе материала руководствовались данными дефинициями политических эвфемизмов. Ниже приводится список слов и словосочетаний, которые предполагается предъявить испытуемым. Мы считаем, что для последующей интерпретации экспериментальных данных полезно также привести этимологические данные некоторых исследуемых эвфемизмов (далее – Э).
1. «Antipersonnel weapon» («оружие массового уничтожения»). Это словосочетание впервые вошло в употребление во время Второй Мировой войны.
2. «Assets» («оружие»).
3. «Bite the dust» («пасть в бою»). Данный Э появился в английском языке благодаря переводу «Илиады» Гомера Ричмондом Латтимором в 1951 году. Возможны следующие варианты: «bite the ground», «bite the sand» и более современный, принадлежащий скорее сленгу, «kiss the ground».
4. «Collateral damage» («случайные жертвы среди мирного населения при бомбежке военных объектов»). Впервые это словосочетание появилось в печати 12 июня 1979 года в «New York Times». Получило широкое распространение во время войны в Персидском заливе в 1991 году.
5. «Collective indiscipline» («отказ солдат выполнять приказы командования»). Термин известен с Первой Мировой войны.
6. «Contribution» («налоги»). Данный Э был введен в употребление президентом США Биллом Клинтоном.
7. «Economical with the truth»(«уклоняющийся от истины», «сокрытие нелицеприятных фактов»).
8. «Escalate» («эскалация»). Стало очень популярным словом во времена войны во Вьетнаме.
9. «Ethnic cleansing» («этническая чистка»). Примером использования могут служить события в Сербии, Боснии и Герцеговине.
10. «Fundamental truth» («полуправда», «ложь»). Появилось в печати в 1978году, в интервью, данным президентом США Ричардом Никсоном Дэвиду Фросту. Возможные варианты: «essential truth» и «symbolic truth».
11. «Inoperative» («неверный, неправильный». Вошло в употребление после знаменитого Уотергейтского скандала.
12. «Liberate/liberation» («разрушить», «уничтожить»). Данный Э впервые появился во время Второй Мировой войны.
13. «Liquidate/liquidation» («ликвидировать», «ликвидация»). Интересно отметить, что данные Э впервые вошли в употребление в России после революции, а затем с помощью конверсии закрепились в английском языке.
14. «Military government» («правление хунты»).
15. «Minority» («этнические меньшинства». Традиционный Э для Афро – Американцев и выходцев из Латинской Америки. Возможные варианты: «black» и «people of color».
16. «Misadventure» («ошибка»). Данный Э использовался американским военным командованием во время военных действий во Вьетнаме в случае гибели американских солдат от собственной артиллерии.
17. «Misspeak» («оговориться»). Стал особенно популярным во времена правления президента Никсона.
18. «Misstatement» («ложь»). Данный Э также появился на свет во времена Уотергейтского скандала.
19. «Neutralize/neutralization» («нейтрализовать, нейтрализация»).
20. «Precision bombing» («бомбовые удары, направленные на определенные цели»). Возможный вариант «discriminate deterrence», который использовался во время войны в Персидском заливе в 1991 году.
21. «Protective reaction» («бомбардировка»). Приведенное словосочетание было впервые использовано в 1969 году, чтобы оправдать возобновленные американскими военными бомбардировки в Северном Вьетнаме.
22. «Purify» («зачистка»).
23. «Strategic» («стратегический»). Примерами словосочетаний с данным Э могут служить следующие: «strategic bombing», которое во время Второй Мировой войны означало бомбежку городов, и которое позднее трансформировалось в идею «strategic nuclear war».
24. «Sweeping operation» («операция по зачистке»). Варианты: «search and clear», «search and sweep», «sweep and clear», «sweeping operation», «reconnaissance forces sweeping operation».
25. «White lie» («ложь»).
За время от 40 до 50 минут испытуемым (далее – ии.) будет предложено выполнить следующие задания:
1) указать, знакомо или нет данное слово или словосочетание;
2) отметить, причисляют ли ии. данные высказывания к эвфемизмам;
3) дать перевод без помощи контекста;
4) дать перевод в контексте;
5) записать возникшие в связи со стимулом ассоциации.
Эвфемистические слова и словосочетания, а также задания к ним будут напечатаны на специальных бланках, которые предстоит заполнить. Перед началом эксперимента, ии. будет дано подробное объяснение каждого задания.
Литература
1. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М., 2000.
2. Залевская А.А. Концепт как достояние индивида // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь, 2000.
3. Кипрская Е.В. Некоторые проблемы исследования эвфемизмов // Психолингвистические исследования: слово и текст. Тверь, 2002. С.53 – 58.
4. Стернин И.А. Уровни описания языкового сознания // Филология и культура. Тамбов, 2003. С.11 – 14.
5. Шейгал Е.И. Рефлексивы в политической коммуникации // Аспекты метакоммуникативной деятельности. http: // tpl1999.narod.ru.
6. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: Автореф. дис. …д-ра. филол. наук. Волгоград, 2000.
7. Rawson H. Rawson’s dictionary of euphemisms and other doubletalk. New York, 1995.
8. Safire W. Safire’s new political dictionary. New York, 1995.
