1. Введение
По данным литературы, частица вот относится к наиболее разработанным лексемам русского языка. Описано множество ее функций в разговорной речи (ср., например, Rathmayr 1985, Земская 1987, Долгов, Лейнонен 1988) и в диалектах (например, Шапиро 1953, Сафонова 1985, Гольдин 1998). В настоящей статье частица вот связывается с семантическим компонентом дейксиса, который, по нашему мнению, обусловливает и сопровождает ее функции даже тогда, когда она вовсе не синонимична указательному местоименному наречию вот (ср. Овчинникова 2007). Указательный компонент частицы вот проявляется, с нашей точки зрения, именно в тех позициях, которые традиционно связываются с функцией завершающей и обобщающей. Они и являются объектом нашего анализа. На материале рассказов воспоминаний носителей южнорусских диалектов будет показано, что в этих текстах частица вот выступает как маркер перехода с одного дискурсивного уровня на другой, т. е. указывает на переходы в дискурсивном пространстве, который формируется во время повествования. Эта интерпретация функции предполагает учет специфики коммуникативной ситуации и особенностей жанра рассказа воспоминания.
2. Диалектные рассказы воспоминания как текстовая база
Диалектологам хорошо знакома следующая ситуация: они заходят в дом незнакомого человека, представляются коротко, разъясняют свои цели – и просят того же незнакомого человека рассказывать о своей жизни. При этом из сумки вынимается магнитофон (или какой нибудь более современный записывающий прибор, технических новшеств в этой области множество!), устанавливается микрофон, ищется удобное расположение для разговора и записи. Немалая часть диалектных записей в России производилась и производится именно так: диалектолог побуждает информанта диалектоносителя к подробному рассказу, предоставляя ему при этом большую свободу при отборе тем и стараясь особо не вмешиваться в ход повествования. Показательно, что главный редактор широко используемой до сих пор в диалектологическом анкетировании «Программы собирания сведений для составления диалектологического атласа русского языка» (1947) уже в 1949 г. обращает внимание исследователей на этот метод: «При производстве диалектологических наблюдений надо стараться меньше говорить самому наблюдателю. Его задача лишь поддерживать беседу, задавать вопросы, направлять её по нужному руслу, вовремя менять тему, если беседа иссякает. Это достигается, большей частью, короткими репликами» (Аванесов 1949, 251). Теперь этот метод называется нарративным интервью, а если предметом интервью является жизнь информанта, то это автобиографически нарративное интервью (Schtze 1983, Bortz, Dring 2003: 317 посл.). Дальше пойдет речь о текстах, которые были получены именно в автобиографически нарративном интервью. Они отличаются некоторыми особенностями, которые оказываются существенными для их анализа (ср. Krause 2006). Обратим внимание на два из них.
3. Внутренняя и внешняя диалогичность рассказов воспоминаний
Своей тематической нацеленностью такие тексты характеризуются сложным сцеплением коммуникативных и ментальных процессов. Это рассказы воспоминания (Китайгородская, Розанова 2005, 61–64), которые отражают психологически сложный процесс реконструкции жизненного пути. Считается, что рассказ воспоминание (термины рассказ и повествование и производные от них употребляются нами как синонимы) «составляет один из важнейших компонентов диалектного речевого общения» (Демешкина 2000, 101). Этот жанр является ключевым способом создать и обосновать свое Я, собственную идентичность (ср. современную психотерапию). Иными словами, рассказывая о себе и своем прошлом, повествователь всякий раз воссоздает некий образ самого себя и пытается осмысливать и изображать свою жизнь согласной определенной внутренней «логике». Это имеет место даже тогда, когда говорящий использует как будто готовые повествовательные фрагменты, используемые, очевидно, не раз. При этом осмысление прошлого происходит с позиции тех социокультурных практик и ценностей, которые так или иначе (и часто в скрытом виде) определили бытие повествователя и которые для него актуальны в момент реконструкции прошлого (Rosenthal 1995). Даже сам отбор событий, их композиция и презентация, т. е. собственно повествование (Шмид 2001) отражают эту сложную духовную активность. Таким образом, перед вспоминающим и рассказывающим человеком встает задача осмысленного, когерентного изложения своей жизни. Этот активный по своей природе процесс требует метакогнитивной и метакоммуникативной активности. В речевом материале это проявляется, в частности, в тематизации самого воспоминания – как процесса (примеры (1), (2)), так и его результата (пример (3)). В качестве примеров в статье использованы записи южнорусских донских говоров 1999 г., полученные в экспедиции, поддержанной Немецким исследовательским фондом – DFG (см. Краузе, Саппок 2002).
(1) CHO1 50 1 06 (Расшифровка В. Подрушняк, М. Краузе)
(о ссылке в казахской степи)
– [...] на верблюдах привозили воды [смеется], это вот помню.
(2) CHO1 50 1 02 (Расшифровка В. Подрушняк, М. Краузе)
(о брате информантки)
– [...] а братишка... ей, моло... помоложе её, значит, ну... уехал туда в какой то совхоз, я уж ня помню в какой то он совхоз уехал, [...]
(3) CHO1 50 1 05 (Расшифровка В. Подрушняк, М. Краузе)
– [...] Ой, вы мне простите, пожалуйста. [плачет]
– Д.: Ну, да что...
– Трудно вспоминать. [...]
Эти комментарии отражают прежде всего некоторую эвалуацию (проверку) рассказа воспоминания. Они вербализуют метакогнитивную активность повествователя, направлены на оценку собственной ментальной деятельности и лишь косвенно рассчитаны на адресата. Поэтому мы их считаем индикаторами внутренней диалогичности, обращенной преимущественно на самого себя. Но наблюдаются также компоненты рассказа воспоминания, которые отражают другой – внешний – ориентир. Этим ориентиром служит конкретная коммуникативная ситуация, складывающаяся в ходе интервью. Индикатором этой установки являются выражения, которые тематизируют оценку интересов и ожиданий собеседников (4), их знаний (5).
(4) CHO1 50 1 17 (Расшифровка Л. Л. Касаткина)
(И. рассказывала, как в Рождество с сёстрами и братьями славила Христа. Потом останавливается и спрашивает диалектологов (Д.):)
– Может бы(ть) не надо это, девчата, говорить?
– Д.: Надо, надо, надо.
– Вот и я думаю.
– Д.: Надо.
(5) CHO1 29 1 20 (Расшифровка Л. Л. Касаткин)
[...] Поступила на Рог на работу я, в «Заготзярно». Знаете, Букано(в)ско? Ну (в)от, по эн(тот) бок Дона, «Заготзярно» тож(е).
В рассказах воспоминаниях преобладает «нарративный модус диалоговедения» (Борисова 2005, 138 и посл.), который отличается доминирующим статусом одного коммуниканта. Но, как показывают примеры (1)−(5), тексты этого жанра диалогичны по своей природе (Krause 2006). Диалогичность рассказов воспоминаний имеет двоякую направленность – внешнюю и внутреннюю. Внешняя диалогичность связана с учетом коммуникативной ситуации, в частности партнеров коммуникации. Внутреннюю диалогичность можно себе представить как диалог с самим собой, в основе которого лежит когнитивный механизм мониторинга, самоконтроля, сопровождающий сложную ментальную активность когерентной реконструкции и вербальной подачи прошлого. Оба вида диалогичности указывают на то, что говорящий управляет процессом рассказа воспоминания с позиции hic et nunc актуальной коммуникации (ср. Bhler 1999, 102 и посл.). Поэтому метакогнитивные и метакоммуникативные комментарии указывают на то, что рассказчик не теряет контроля над своим повествованием, как далеко он бы не «ушел» в прошлое.
Хорошо известно, что для диалектной речевой культуры характерен целый набор приемов, которые обеспечивают высокий уровень сценичности, наглядности и изобразительности повествования. Используя разные приемы драматизации, диалектоноситель перед глазами (и ушами!) слушателей воссоздает ситуации прошлого – ситуации темы, как пишет В. Е. Гольдин (1997, 26). Согласно метафоре Бюлера, рассказчик берет слушающего за руку и уводит его в имагинативное пространство прошлого (Bhler 1999, 121 и посл.). Но при этом соотносятся два пласта или уровня дискурса: ситуация текущего общения и ситуация тема, т. е. собственно рассказ (ср. Гольдин, там же).
4. Верификационная функция вот как индикатора внутренней диалогичности
Какую роль в соотношении этих пластов играет частица вот? В ранее написанных статьях (Krause 2006, Краузе 2006) была указана роль частиц да, ага, угу в анализируемой здесь позиции и определена их функция как верификативная. Они соотносятся с предыдущим рассказом (с темой ситуацией), проверяя (эвалуируя) и удостоверяя (верифицируя) его с позиции текущего общения (hic et nunc). Эту функцию можно перефразировать следующим образом: Да, так было. Безусловно, она связана с коммуникативно ментальной спецификой рассказа воспоминания. Предполагается, что функция вот очень близка функции да, ага, угу, но вместе с тем можно выделить некоторую специфику, связанную с дейктическим компонентом в значении частицы вот (см. ниже).
Верификация имеет смысл, конечно, только с позиции hic et nunc говорящего в ситуации актуального общения. Поэтому утверждается, что частицы в верификационной функции, всплывая время от время в когерентном потоке рассказа воспоминания, указывают на дискурсивные переходы (Krause 2006). Они функционируют аналогично тем словам и выражениям, которые тематизируют процесс или результат воспоминания (см. параграф 3) – с той разницей, что частицы да, ага, угу скорее направлены на когерентность воспроизведенных фактов и событий (тем ситуаций). Но по сути их появление в речи рассказчика говорит о том же, что упомянутая тематизация воспоминания: Имеет место процесс мониторинга, т. е. рассказчик активно следит за процессом воспоминания и изложения.
При этом переход на другой дискурсивный уровень имеет свой коррелят и в просодии. Вот, точно так же, как частицы да, ага, угу, в функции верификатора следуют за завершенными в смысловом и интонационном плане высказываниями. При этом частицы носят самостоятельное ударение и нередко обособлены паузами. Они, как правило, реализуются с падающей интонацией. Но, кроме того, можно показать, что частицы просодически выделяются еще и тем, что создают особый, четко воспринимаемый тональный регистр: По отношению к общему потоку речи рассказа они звучат относительно низко. Впечатление слухового восприятия соотносимо с акустическими данными: да, ага, угу реализуются стабильно в нижней трети объема голоса говорящего (Krause 2006: 263 и посл.).
Таким образом, можно предположить, что дискурсивные уровни – актуальная коммуникативная ситуация (дискурс текущего общения), с одной стороны, и дискурс рассказ (тема ситуация), с другой, – в таких случаях маркируются просодически.
А a! Жизня хуёвая, никому я не нужна. Вот. Вот такая житуха.
Рис. 1. Осциллограмма и частота основного тона фрагмента CHO1 23 07 01:
А a! Жизня хуёвая, никому я не нужна. Вот. Вот такая житуха.
(Расшировка: Л. Л. Касаткин)
Это происходит и с частицей вот (ср. рис. 1). Но в отличие от частиц да, ага, угу, частица вот часто сопровождается подытоживающими фразами типа Вот такая житуха; Вот так вот и под. (ср. примеры (6)−(7)).
(6) CHO1 23 04 (Расшифровка Л. Л. Касаткин)
– [...] А ну пережили эти всё, пошёл и хлеб вольно, вот так пошёл хлеб, хорошо. Ну тут ещё яички это отменили и шерсть, эт(о) всё отмянили. Вот. Вот она какая была житуга (= житуха).
(7) CHO1 23 14 (Расшифровка Л. Л. Касаткин)
– [...] Два раза привяла и как рукой сняло. Но она, правда, мне хорошо помогла: маслица дала, на плат(ь)ю дала за это дело. Да. Вот. Вот так вот.
Как можно интерпретировать специфику функции вот в данной позиции? В своей статье о частице вот В. Е. Гольдин (1998) обсуждает проблемы синонимии вот и да. Он показывает, что вот в интересующей нас дискурсивной позиции активизирует отсылочный (дейктический) семантический компонент. Разница между вот и да связывается им с тем, что вот отсылает к правильности речевого акта – в отличие от частицы да, которая указывает на истинность высказывания. С нашей точки зрения, аргументом того, что при употреблении вот усиливается метакоммуникативный или даже метакогнитивный элемент, может служить следующий пример В. Е. Гольдина:
(8) Вытегорский район Вологодской области
– Д.: Прямо сто солому берут и прямо сверху этих снопов накладывают? Да?
– Да, да. Вот вот. На этот на стог нак(ладывают).
Если с помощью Да, да признается правильность факта, то высказывание Вот вот передает оценку умственного процесса, направлено на метакогнитивный акт. Эту специфику вот можно проиллюстрировать еще на следующем примере (9) (Гольдин 1998):
(9) – Стало быть, вы его видели?
– Да. // Вот.
(*9) – Вы его видели?
– Да. // *Вот.
Первый вопрос (9) выражает предположение факта. Соответственно, ответ может фокусировать сам факт (да), или же предположение (вот). В (*9) мы имеем дело с вопросом о самом факте, поэтому употребление в ответе вот, указывающее на подтверждение умственного акта, не вероятно.
Из этого можно сделать вывод, что вот в исследуемой позиции после завершенного высказывания оперирует точно так же, как частицы да, ага, угу, как верификатор и соотносит рассказанное с позицией (и умственной активностью) говорящего в ситуации hic et nunc актуальной коммуникации. Но, видимо, специфика вот в том, что усиливается метакогнитивный компонент верификации, который можно перефразировать так: Да, так было. Правильно восстановила (и рассказала).
5. Выводы
Таким образом, учет особенностей жанра рассказа воспоминания способствует выделению у частицы вот дискурсивной функции верификации. Она проявляется именно тогда, когда вот – аналогично да, ага, угу – выступает после завершенного высказывания, образуя при этом отдельную интонационную единицу. Традиционно в этой позиции выделяется делимитативная функция частицы вот, ее завершающая функция, хезитативная функция (filler). Мы же видим теоретическую связь своей концепции с положением М. Лейнонон о «confirming particle», разработанным по отношению к диалектному дак (Leinonen 2002), и с трактовкой вот как «transition marker» (Kuosmanen/Multisilta 1999).
Итак, подведем итоги:
• Вот, так же как и да, ага, угу, после законченного высказывания, образуя самостоятельную интонационную единицу, маркируют переход (transition) на другой дискурсивный (коммуникативный) уровень.
• Этот переход обозначается не только лексически (лексемой частицы), но и просодически.
• Вот, так же как и да, ага, угу, выполняют функцию подтверждения, верификации фрагмента рассказа воспоминания.
• Это возможно только с позиции hic et nunc ситуации, в которой происходит актуальное общение (в нашем случае – автобиографически нарративный интерьвю).
• Таким образом, частицы вот, да, ага, угу, можно рассмотреть как индикаторы контроля (мониторинга) повествующего над своим рассказом воспоминанием.
• Можно предположить, что вот при этом оперирует в большей степени на уровне метакогнитивной оценки, в то время как да, ага, угу сильнее ориентированы на верификацию когерентности фактов как результат процесса воспоминания рассказа.
Литература
Bortz, J. Forschungsmethoden und Evaluation fr Human und Sozialwissenschaftler [Text] / J. Bortz, N. Dring. – Berlin, 2003.
Bhler, K. Sprachtheorie. Ungekrzter Neudruck der Ausgabe von 1934 [Text] / K. Bhler. – Stuttgart 1999.
Krause, M. Erinnerndes Erzhlen – erzhlendes Erinnern: Dialogizitt und Perspekti vierung in autobiographischen Erzhlungen [Text] / M. Krause // Berger Th., Raecke J., Reuther Th. (Hg.) Slavistische Linguistik 2004/2005. – Mnchen, 2006. – S. 247–270.
Kuosmanen, A. Nu and vot in Spoken Russian [Text] / A. Kuosmanen, T. Multisilta // Scando Slavica 45 (1999). – S. 49–64.
Leinonen, M. Morphosyntactic Parallels in North Russian dialects and Finno Ugric Languages [Text] / M. Leinonen // Scando Slavica 48 (2002). – S. 127–146.
Rathmayr, R. Die russischen Partikeln als Pragmalexeme [Text] / R. Rathmayr. – Mnchen 1985.
Rosenthal, G. Erlebte und erzhlte Lebensgeschichte. Gestalt und Struktur biographischer Selbstbeschreibungen [Text] / G. Rosenthal. – Frankfurt/Main; New York, 1995.
Schtze, F. Biographieforschung und narratives Interview [Text] / F. Schtze // Neue Praxis 13 (1983). – S. 283–293.
Программа собирания сведений для составления диалектологического атласа русского языка [Текст] / отв. ред. Р. И. Аванесов. – М., 1947.
Аванесов, Р. И. Очерки по русской диалектологии [Текст] : Ч. 1. / Р. И. Аванесов. – М., 1949.
Борисова, И. Н. Русский разговорный диалог. Структура и динамика [Текст] / И. Н. Борисова. – М., 2005.
Гольдин, В. Е. Теоретические проблемы коммуникативной диалектологии [Текст] / В. Е. Гольдин. – Саратов, 1997.
Гольдин, В. Е. Заметки о частице «вот» [Текст] / В. Е. Гольдин // Лики языка. К 45 летию научной деятельности Е. А. Земской. – М., 1998. – С. 40–47.
Демешкина, Т. А. Теория диалектного высказывания [Текст] / Т. А. Демешкина. – Томск, 2000.
Долгов, И. Употребление частицы вот в русской разговорной речи [Текст] / И. Долгов, М. Лейнонен // Scando Slavica 34 (1988). – С. 127–146.
Земская, Е. А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения [Текст] / Е. А. Земская. – М., 21987.
Китайгородская, М. В. Речь москвичей: коммуникативно культурологический аспект [Текст] / М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова. – М., 22005.
Краузе, М. Архивация и обработка диалектных записей: опыт славистов из Бохума [Текст] / М. Краузе, К. Саппок // Касаткин Л. Л. Материалы и исследования по русской диалектологии I (VII). – М., 2002. – С. 382–390.
Краузе, М. Уж это я помню! Диалогичность и верификационные стратегии в нарративах диалектоносителей русского языка [Текст] / М. Краузе // Актуальные проблемы русской диалектологии: м лы Междунар. конф. (Звенигород, 23–25 октября 2006 г.); отв. ред. Л. Л. Касаткин. – М., 2006. – С. 106–107.
Овчинникова, Т. Е. Членение пространства смысла (по данным усилительных частиц) [Электронный ресурс] / Т. Е. Овчинникова // Труды международной конференции «Диалог 2007». – М., 2007, С. 432–435. – Режим доступа: www.dialog 21/dialog2007/materials/pdf/66.pdf (24.8.2007)
Сафонова, Н. И. К вопросу о возможности наречного функционирования слова вот (на материале ангаро ленских говоров) [Текст] / Н. И. Сафонова // Аванесов Р. И., Горшков А. И. (отв. ред.) Диалектография русского языка. – М., 1985. – С. 150–151.
Шапиро, А. Б. Очерки по синтаксису русских говоров [Текст] / А. Б. Шапиро. – М., 1953.
Шмид, В. Нарративные уровни «события», «история», «наррация» и «презентация наррации» [Текст] / В. Шмид // Григорьев В. П., Фатеева Н. А. (ред. сост.) Текст. Интертекст. Культура. – М., 2001. – С. 25–40.
Патч 3.2 Тактика колизей авангарда все боссы и энкаунтеры
Все про авто и водителей
воскресенье, 28 июня 2009 г.
Звуковая характеристика речи Николая Турбина и окружающего его мира в романе М. Булгакова «Белая гвардия»
Звуковая характеристика речи Николая Турбина
и окружающего его мира в романе М. Булгакова «Белая гвардия»
В романе М. Булгакова «Белая гвардия» действуют более восьмидесяти персонажей. Развернутые звуковые характеристики имеют прежде всего Турбины: Алексей Турбин (189 примеров), Николай Турбин (152 примера), Елена Турбина (116 примеров), собирательный образ семьи Турбиных (71 пример). Звуковые характеристики персонажей эксплицируются разнообразными лексико грамматическими единицами языка, которые обозначают звуковые проявления не только человека, но и окружающего его мира. Речь Алексея Турбина уже характеризовалась нами [ср.: Красильникова 2006]. В настоящей работе мы сосредоточим внимание на анализе речи Николая Турбина.
Всего в романе М. Булгакова «Белая гвардия» зафиксировано 152 слова, отражающих звучание речи Николая Турбина и окружающего его мира. Представим в таблицах данные о частеречной принадлежности такого рода слов, а также об их количественном составе. См. табл. 1 и 2.
Таблица 1
Частеречная принадлежность слов,
характеризующих звучание речи Николая Турбина
(Всего 110 примеров)
Глаголы
и глагольные
формы Наречия
и наречные выражения Прилагательные Существительные
71 25 10 4
Таблица 2
Частеречная принадлежность слов,
характеризующих звучание окружающего Николая Турбина мира
(Всего 42 примера)
Глаголы
и глагольные формы Сущест-вительные Звукопод-
ражания Наречия
и наречные
выражения Прилагательные
14 11 7 6 4
Как видно из таблиц, звуковая характеристика героя и окружающего его мира чаще всего передается с помощью глагольной лексики (71 и 14 примеров).
Представим набор глагольных лексических единиц, характеризующих звучание речи Николая Турбина. Перечислим их в направлении от наиболее частотных к наименее частотным.
Ср.: сказать (11); ответить (11); спросить (9); бормотать (3); говорить (3); закричать (3); вскричать (2); молчать (2); молвить (2); заговорить (2); прошептать (2); прозвучать; вскрикивать; промолчать; пропеть; стонать (о душе); покряхтеть; просипеть; крякнуть; воскликнуть; отозваться; взвыть; зашептать; вымолвить; шептать; попросить; шипеть; окликнуть; ахнуть; шепнуть: просопеть; промычать.
Представленный список глаголов весьма разнообразен. В него входят разные по семантике глаголы. Систематизируя эти глаголы, мы опирались на классификационную схему глаголов речевой деятельности, представленную в «Толковом словаре русских глаголов» [М., 1999]. Глагольные формы распределены в соответствии с рубриками словаря. См. табл. 3.
Таблица 3
Глагольная лексика,
характеризующая особенности звучания речи Николая Турбина
(Всего 71 пример)
Глаголы речевого общения Нейтральные глаголы речевой деятельности Глаголы
характери-
зованной
речевой
деятельности Глаголы звучания Глаголы
речевого
сообщения Глаголы
обращения Глаголы речевого воздействия
22 16 15 14 3 1 –
Как видно из таблицы, чаще всего речь Николая Турбина описывается с помощью глаголов речевого общения и глаголов речевой деятельности (нейтральных по характеристикам). Рассмотрим каждую из этих семантических групп глаголов.
К глаголам речевого общения относятся такие глаголы, которые имеют типовую семантику «разговаривать друг с другом о чем либо, обмениваясь своими мнениями, суждениями, обсуждая общие проблемы или осуждая кого либо, что либо». К разряду этих глаголов относятся: ответить (11), т. е. «произнести слова, вызванные чьим либо вопросом или обращением и заключающие в себе подтверждение или отрицание чего либо, сообщение о чем либо»; спросить (9), т. е. «обратиться к кому либо с вопросом, желая узнать чье либо мнение о чем либо, выяснить что либо»; попросить, т. е. «разговаривая с кем либо, обратиться к кому либо, настоятельно призывая удовлетворить какие либо нужды, какое либо желание, исполнить, соблюсти что либо»; отозваться, т. е. «сказать что либо в ответ, отвечая на чей либо зов, обращение» [Толковый словарь русских глаголов, 1999].
Ср.: Николка на вопли Елены: – Господи! Что же это такое?! – ответил: – Это Василисин сахар, черт бы его взял! – и после этого стал белым и рухнул на бок; Николка с величайшим интересом прислушался к этой загадочной фразе и спросил в свою очередь: – А ты тоже кого нибудь навещал, Алеша? В Малопровальной? Ср.: – Пожалуйста, пожалуйста, доложите ему сейчас же, – попросил Николка, – я его сейчас же узнаю, убитого [Булгаков 1989].
К базовым, нейтральным по семантике глаголам речевой деятельности, относятся: сказать (11), т. е. «сообщить что либо, объявить; дать распоряжение, указание, побуждая к чему либо, какому либо действию»; говорить (3), т. е. «сообщать что либо, выражая словесно в устной речи какие либо мысли, мнения, факты; произносить что либо»; заговорить (2), т. е. «начать сообщать что либо, выражая словесно в устной речи какие либо мысли, мнения, факты» [Толковый словарь русских глаголов, 1999].
Ср.: – Не надо. Стойте, – слабо сказал он (Николка) Федору и сунул склянку в карман, – вот он. Нашел. Он сверху. Вон, вон; – Мы пришли, – заговорил Николка, – по делу, нам бы заведующего…Нам нужно найти убитого. Здесь он, вероятно? Ср.: – Ничего не известно, – говорит Николка и обкусывает ломтик [Булгаков 1989].
В романе «Белая гвардия» М. Булгаков для характеристики речи Николая Турбина использует глаголы характеризованной речевой деятельности и глаголы звучания, которые позволяют оценить некоторые особенности говорения персонажа и его эмоциональное состояние.
К глаголам характеризованной речевой деятельности относятся такие глаголы, которые имеют типовую семантику: «произносить что л., каким л. образом, обнаруживая характерные артикуляционные особенности говорения или выражая при этом какие л. внутренние эмоциональные состояния». К разряду этих глаголов относятся такие глагольные формы, как бормотать (3), молчать (2), прошептать (2), промолчать, шептать, шепнуть, зашептать, шипеть, ахнуть, пропеть, воскликнуть.
Каждый из этих глаголов тем или иным образом конкретизирует особенности говорения и эмоционального состояния героя. Например, бормотать – «говорить тихо, невнятно и себе под нос»; молчать – «не говорить ничего, не издавать звуков голосом»; прошептать – «произнести что л. очень тихо, почти беззвучно»; ахнуть – «произнести громко «ах», выражая при этом разные чувства: удивление, печаль, испуг, сожаление»; шипеть – «произносить что либо шепотом, глухим, сдавленным голосом, обычно зло и недовольно»; пропеть – «произнести что либо нараспев, протяжно, словно исполняя голосом музыкальную фразу»; воскликнуть – «произнести что либо громко, торжественно, с волнением, выражая какие либо очень сильные чувства (восхищение, любовь, ужас и т. д.)» [Толковый словарь русских глаголов, 1999]. Проиллюстрируем употребление данных глаголов примерами.
Ср.: – У меня с собой денег нет, – шептал Николка, – если нужно, я сейчас сбегаю за деньгами, и тогда поедем; – Ничего не понимаю, – в отчаянии бормотал Николка и храбро кинулся в сугроб; – Курицкому? – многозначительно воскликнул Николка. – Тэк с, – кот… и кит. Знаем; За потолком пропел необычайно мощный и страстный голос (о Николке) [Булгаков 1989].
К глаголам речевой деятельности примыкают глаголы речевого сообщения и обращения. В романе М. Булгакова «Белая гвардия» встречаются три формы глаголов речевого сообщения: молвить (2), вымолвить, т. е. «сообщить что либо кому либо на одном дыхании, очень быстро» и одна глагольная форма обращения – окликнуть, т. е. «назвать громко кого либо по имени; крикнуть что либо кому либо с целью привлечь внимание, остановить и т. п.» [Толковый словарь русских глаголов, 1999].
Ср.: Николка снял фуражку, взвел на даму глазами и вымолвил: – Я… я… Ср.: – Да, да, – тяжко молвил Николка, а Елена повесила голову; – Эй, Ларион! – окликнул в столовой Николка. – Оружие?.. [Булгаков 1989].
Глаголы общения, речевой деятельности, речевого сообщения и обращения демонстрируют тот факт, что в описании Николая Турбина внимание писателя сосредоточено на речи героя как имеющей целенаправленный и осознанный характер.
Глаголы звучания отображают звучащую речь, которая не носит целенаправленного и мотивированного характера, и имеют типовую семантику: «издавать, произносить какие либо звуки, шумы, не связанные с речью, при помощи голосового аппарата (о живых существах)…». Покажем состав глаголов звучания в романе М. Булгакова «Белая гвардия». Ср.: закричать (3), вскричать (2), прозвучать, стонать, покряхтеть, крякнуть, просипеть, просопеть, взвыть, промычать.
Разряд глаголов звучания представляет собой весьма пеструю со смысловой точки зрения картину. Все глаголы звучания подчеркивают какие то специфические черты звучания речи персонажа и окружающего его мира. Например, закричать, вскричать служат для обозначения громких, напряженных, отрывистых звуков (обычно в момент потрясения, испуга); стонать указывает на протяжные, жалобные, заунывные звуки, издаваемые при боли или в состоянии сильного горя, просопеть – сиплые, негромкие звуки, напоминающие звучание струи газа, пара при проходе через узкое отверстие, крякнуть служит для обозначения характерных звуков, криков, передаваемых звукоподражаниями «кря кря», промычать – нечленораздельных, неясных, протяжных звуков, издаваемых обычно при боли или невозможности говорить (ср.: толкование глагольных форм в «Толковом словаре русских глаголов» 1999). Проиллюстрируем употребление данных глаголов примерами.
Ср.: – Спасибо, – уныло просопел Николка в заиндевевшем воротнике, – я вот за крюк буду; – Да, – промычал Николка неопределенно в барашковом мехе, – неописуемый.… Ср.: Тут яркий свет осветил вдруг Николкину голову: – А а, – закричал он и полез дальше, к забору, закрывающему ущелье с улицы; Николкина душа стонала, полная смятенья [Булгаков 1989].
Переходим к рассмотрению того, как звуковая характеристика персонажа усиливается и дополняется описанием звуковых проявлений окружающего его мира. Прежде всего подчеркнем тот факт, что глагол как часть речи связан с отображением ситуации. Окружающий Николая Турбина мир звучит в определенных ситуациях. Рассмотрим случаи, когда М. Булгаков вводит глагольную лексику, отображающую звучание окружающего героя мира.
В состав такой лексики входят глаголы двух тематических групп: глаголы звучания (10) и глаголы характеризованной речевой деятельности (4). Рассмотрим каждую из них.
К глаголам звучания, отображающим особенности звучания окружающего Николая Турбина мира, в романе М. Булгакова «Белая гвардия» относятся: петь (2) (о гитаре и самоваре); греметь, загреметь (2) (о пулемете и выстрелах); запеть (о замке); бухнуть (о шторе); забухать (о пушках); звенеть (о поле) и хлопнуть (о вывеске).
Все глаголы звучания подчеркивают какие то специфические черты окружающего героя мира. Например, петь, запеть (о гитаре, самоваре и замке) служат для обозначения протяжных звуков, шумов, сравнимых с музыкальными звуками, греметь, загреметь (о пулемете и выстрелах) указывают на громкие звуки, бухнуть, забухать (о шторе и пушках) – на глухой и сильный звук, хлопнуть (о вывеске) – на глухой отрывистый звук (ср.: толкование глагольных форм в «Толковом словаре русских глаголов» 1999).
К разряду глаголов характеризованной речевой деятельности, связанных с отображением особенностей звучания окружающего героя мира, относятся: молчать (о гитаре); зашипеть (о фонаре); стихнуть, смолкнуть (о пушках). Глаголы молчать, стихнуть, смолкнуть указывают на продолжительное или внезапное отсутствие звуков, зашипеть – на тихие, сдавленные звуки, обычно отражающие недовольство (ср.: толкование глагольных форм в «Толковом словаре русских глаголов» 1999).
Проиллюстрируем употребление глагольных форм, характеризующих звучание окружающего Николая Турбина мира, примерами:
Николай Турбин как участник и наблюдатель военных действий. Ср.: И вот тут забухали пушки. Николка вскочил и заметался; Николка услыхал, что сзади, со стороны того перекрестка, на котором он оставил Най Турса, загремел пулемет; Когда Николка с Лубочицкой выскочил в Вольский спуск, на углу вспыхнул электрический фонарь и зашипел;
Николай Турбин дома, в окружении близких людей. Ср.: Николка из кухни тащит самовар, и тот поет зловеще и плюется; Гитара мрачно молчит; Ржавый замок запел, осыпался на братьев пласт, поволокли дрова
[Булгаков 1989].
Рассмотрим наречия и наречные выражения, используемые М. Булгаковым для уточнения и конкретизации характера речи Николая Турбина. Всего в романе «Белая гвардия» 25 примеров наречий и наречных выражений (ср., напр.: спросить, молвить робко (2); промолчать вежливо; заговорить восторженно; закричать смятенно; закричать обрадовано; спросить в ужасе; вскричать жалобно; спросить с любопытством и др.).
Из них наибольшее количество (18 примеров) составляют такие, которые указывают на особенности эмоционального, психологического состояния героя, вызывая в сознании читателей в сочетании с определенными глагольными формами как положительные, так и отрицательные ассоциации.
Ср.: спросить, молвить робко (2); заговорить восторженно; закричать смятенно; закричать обрадованно; спросить в ужасе; вскричать жалобно; воскликнуть многозначительно; молвить тяжело; зашептать горестно; помолчать вежливо; спрашивать с любопытством; ответить испуганно; сказать глубокомысленно; ответить гордо; ахнуть восхищенно; бормотать в отчаянии; просопеть уныло.
Ср.: – Ничего не понимаю, – в отчаянии бормотал Николка и храбро кинулся в сугроб; – Шестьдеся три слова, – восхищенно ахнул Николка, – смотри, кругом исписано; – Тише, тише, – горестно зашептал Николка, – к нему слышно [Булгаков 1989].
Только семь наречий и наречных выражений, используемых М. Булгаковым при звуковой характеристике речи Николая Турбина, служат для указания на громкость, темп, тональность, отчетливость, качество звучания речи героя: сказать шепотом; взвыть глухо; взвыть сильно; ответить твердо; ответить строго; промычать неопределенно; сказать слабо.
Ср.: – Нет, – твердо ответил Николка и грязным платком стал вытирать глаза и нос, – нет, его убили; – Не надо. Стойте, – слабо сказал он (Николка) Федору и сунул склянку в карман, – вон он. Нашел. Он сверху. Вон, вон [Булгаков 1989].
Наречия и наречные выражения, связанные с описанием звуковых проявлений окружающего Николки мира, в сочетании с глагольными формами преимущественно вызывают в сознании читателей как положительные, так и отрицательные ассоциации. Ср.. напр.: петь нежно; молчать мрачно (о гитаре); петь зловеще (о самоваре); звенеть гулко (о поле).
Ср.: Николка из кухни тащит самовар, и тот поет зловеще и плюется; Гитара мрачно молчит; Николкина подруга, гитара, поет нежно и глухо: трень… Неопределенно трень... [Булгаков 1989].
Таким образом, проведенный анализ глагольной лексики и наречий и наречных выражений, характеризующих звуковую сторону речи Николая Турбина и звучание окружающего его мира, позволяет говорить о том, что эта характеристика служит целям создания образа персонажа и его неодушевленного окружения. Для создания образа младшего брата Турбина М. Булгаков использует по преимуществу нейтральную глагольную лексику (преобладают глаголы речевого общения (22) и базовые глаголы речевой деятельности (16)) и глагольные формы, дающие представление о характере речи героя, а также о его эмоциональном состоянии (глаголы характеризованной речевой деятельности (15) и глаголы звучания (14)). Писатель характеризует речь семнадцатилетнего юнкера Николки также с помощью звукоподражательных глаголов, которые указывают на сильные чувства, переживания персонажа и проявление этих переживаний (боль, плач, крик, причитанье, жалобы).
Глагольная лексика, характеризующая звучание неодушевленного окружения Николая Турбина дает возможность представить гремящий, стонущий, шипящий, звякающий мир. Ср..: Николка… закричал своим пронзительным голосом: – Не сметь вставать! Слушать команду!!.. И вот тут забухали пушки; – Господин полковник! – смятенно и в то же время обрадованно закричал ему (Най Турсу) навстречу Николка… Он (Николка) услыхал, что сзади, со стороны того перекрестка, на котором он оставил Най Турса, загремел пулемет [Булгаков 1989].
Анализ наречий и наречных выражений, которые уточняют характеристику речевых действий героя и характер звучания окружающего его мира, показывает, что Николай Турбин достаточно активно реагирует на происходящие события. Звуковая характеристика речи Николки и звучание окружающего его мира передается с помощью таких наречий, как восторженно, смятенно, жалобно, испуганно, в отчаянии, в ужасе, нежно, мрачно, зловеще и т. д. Данные наречия и наречные выражения позволяют говорить о том, что М. Булгаков обращает внимание, в первую очередь, на эмоциональное состояние своего героя, причем эти эмоции (можно предположить, в силу возраста и характера Николая Турбина) весьма разнообразны, а их выражение переменчиво: от восторга, радости, восхищения до уныния, ужаса и отчаяния.
WoW: Тактика Колизей Серебряног Авангарда - все для успешного прохождения подземелья
ЛИТЕРАТУРА
Булгаков, М. А. Собрание сочинений [Текст] : в 5 т. / М. А. Булгаков. – М., 1989. – Т. 1.
Журавлев, А. П. Звук и смысл [Текст] / А. П. Журавлев. – М., 1981.
Красильникова, Л. А. Лексические единицы как характеризующие речь персонажа повести М. Булгакова «Дьяволиада» [Текст] / Л. А. Красильникова // Проблемы языковой картины мира на современном этапе: сб. статей по м лам всерос. науч. конф. молодых ученых. 17–18 марта 2005 г. – Нижний Новгород, 2005.
Красильникова, Л. А. Звуковой состав глагольных форм, используемых М. Булгаковым для характеристики звуковой стороны речи В. П. Короткова в повести «Дьяволиада» [Текст] / Л. А. Красильникова // Жизнь провинции как феномен духовности: сб. статей по м лам междунар. науч. конф. 18–19 апреля 2005 г. – Нижний Новгород, 2006.
Красильникова, Л. А. Звуковая характеристика человека и окружающего его мира (на материале романа М. Булгакова «Белая гвардия») [Текст] / Л. А. Красильникова // Семантика. Функционирование. Текст: межвузовский сборник научных трудов. – Киров, 2006.
Панов, М. В. Современный русский язык. Фонетика [Текст] / М. В. Панов. – М., 1979.
Романов, Д. А. Языковая репрезентация эмоций, уровни функционирования и системы исследований [Текст] : дис. … д ра филол. наук / Д. А. Романов. – Белгород, 2004.
Сепир, Э. Речь как черта личности [Текст] / Э. Сепир // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М., 1993.
«Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание; Английские эквиваленты; Синонимы; Антонимы» [Текст] / под ред. Л. Г. Бабенко. – М., 1999.
Чудакова, М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова [Текст] / М. О. Чудакова. – М., 1988.
Якобсон, Р. О. Звук и значение [Текст] / Р. О. Якобсон // Избранные работы. – М., 1985.
Доступный капитальный ремонт домов от профессионалов
и окружающего его мира в романе М. Булгакова «Белая гвардия»
В романе М. Булгакова «Белая гвардия» действуют более восьмидесяти персонажей. Развернутые звуковые характеристики имеют прежде всего Турбины: Алексей Турбин (189 примеров), Николай Турбин (152 примера), Елена Турбина (116 примеров), собирательный образ семьи Турбиных (71 пример). Звуковые характеристики персонажей эксплицируются разнообразными лексико грамматическими единицами языка, которые обозначают звуковые проявления не только человека, но и окружающего его мира. Речь Алексея Турбина уже характеризовалась нами [ср.: Красильникова 2006]. В настоящей работе мы сосредоточим внимание на анализе речи Николая Турбина.
Всего в романе М. Булгакова «Белая гвардия» зафиксировано 152 слова, отражающих звучание речи Николая Турбина и окружающего его мира. Представим в таблицах данные о частеречной принадлежности такого рода слов, а также об их количественном составе. См. табл. 1 и 2.
Таблица 1
Частеречная принадлежность слов,
характеризующих звучание речи Николая Турбина
(Всего 110 примеров)
Глаголы
и глагольные
формы Наречия
и наречные выражения Прилагательные Существительные
71 25 10 4
Таблица 2
Частеречная принадлежность слов,
характеризующих звучание окружающего Николая Турбина мира
(Всего 42 примера)
Глаголы
и глагольные формы Сущест-вительные Звукопод-
ражания Наречия
и наречные
выражения Прилагательные
14 11 7 6 4
Как видно из таблиц, звуковая характеристика героя и окружающего его мира чаще всего передается с помощью глагольной лексики (71 и 14 примеров).
Представим набор глагольных лексических единиц, характеризующих звучание речи Николая Турбина. Перечислим их в направлении от наиболее частотных к наименее частотным.
Ср.: сказать (11); ответить (11); спросить (9); бормотать (3); говорить (3); закричать (3); вскричать (2); молчать (2); молвить (2); заговорить (2); прошептать (2); прозвучать; вскрикивать; промолчать; пропеть; стонать (о душе); покряхтеть; просипеть; крякнуть; воскликнуть; отозваться; взвыть; зашептать; вымолвить; шептать; попросить; шипеть; окликнуть; ахнуть; шепнуть: просопеть; промычать.
Представленный список глаголов весьма разнообразен. В него входят разные по семантике глаголы. Систематизируя эти глаголы, мы опирались на классификационную схему глаголов речевой деятельности, представленную в «Толковом словаре русских глаголов» [М., 1999]. Глагольные формы распределены в соответствии с рубриками словаря. См. табл. 3.
Таблица 3
Глагольная лексика,
характеризующая особенности звучания речи Николая Турбина
(Всего 71 пример)
Глаголы речевого общения Нейтральные глаголы речевой деятельности Глаголы
характери-
зованной
речевой
деятельности Глаголы звучания Глаголы
речевого
сообщения Глаголы
обращения Глаголы речевого воздействия
22 16 15 14 3 1 –
Как видно из таблицы, чаще всего речь Николая Турбина описывается с помощью глаголов речевого общения и глаголов речевой деятельности (нейтральных по характеристикам). Рассмотрим каждую из этих семантических групп глаголов.
К глаголам речевого общения относятся такие глаголы, которые имеют типовую семантику «разговаривать друг с другом о чем либо, обмениваясь своими мнениями, суждениями, обсуждая общие проблемы или осуждая кого либо, что либо». К разряду этих глаголов относятся: ответить (11), т. е. «произнести слова, вызванные чьим либо вопросом или обращением и заключающие в себе подтверждение или отрицание чего либо, сообщение о чем либо»; спросить (9), т. е. «обратиться к кому либо с вопросом, желая узнать чье либо мнение о чем либо, выяснить что либо»; попросить, т. е. «разговаривая с кем либо, обратиться к кому либо, настоятельно призывая удовлетворить какие либо нужды, какое либо желание, исполнить, соблюсти что либо»; отозваться, т. е. «сказать что либо в ответ, отвечая на чей либо зов, обращение» [Толковый словарь русских глаголов, 1999].
Ср.: Николка на вопли Елены: – Господи! Что же это такое?! – ответил: – Это Василисин сахар, черт бы его взял! – и после этого стал белым и рухнул на бок; Николка с величайшим интересом прислушался к этой загадочной фразе и спросил в свою очередь: – А ты тоже кого нибудь навещал, Алеша? В Малопровальной? Ср.: – Пожалуйста, пожалуйста, доложите ему сейчас же, – попросил Николка, – я его сейчас же узнаю, убитого [Булгаков 1989].
К базовым, нейтральным по семантике глаголам речевой деятельности, относятся: сказать (11), т. е. «сообщить что либо, объявить; дать распоряжение, указание, побуждая к чему либо, какому либо действию»; говорить (3), т. е. «сообщать что либо, выражая словесно в устной речи какие либо мысли, мнения, факты; произносить что либо»; заговорить (2), т. е. «начать сообщать что либо, выражая словесно в устной речи какие либо мысли, мнения, факты» [Толковый словарь русских глаголов, 1999].
Ср.: – Не надо. Стойте, – слабо сказал он (Николка) Федору и сунул склянку в карман, – вот он. Нашел. Он сверху. Вон, вон; – Мы пришли, – заговорил Николка, – по делу, нам бы заведующего…Нам нужно найти убитого. Здесь он, вероятно? Ср.: – Ничего не известно, – говорит Николка и обкусывает ломтик [Булгаков 1989].
В романе «Белая гвардия» М. Булгаков для характеристики речи Николая Турбина использует глаголы характеризованной речевой деятельности и глаголы звучания, которые позволяют оценить некоторые особенности говорения персонажа и его эмоциональное состояние.
К глаголам характеризованной речевой деятельности относятся такие глаголы, которые имеют типовую семантику: «произносить что л., каким л. образом, обнаруживая характерные артикуляционные особенности говорения или выражая при этом какие л. внутренние эмоциональные состояния». К разряду этих глаголов относятся такие глагольные формы, как бормотать (3), молчать (2), прошептать (2), промолчать, шептать, шепнуть, зашептать, шипеть, ахнуть, пропеть, воскликнуть.
Каждый из этих глаголов тем или иным образом конкретизирует особенности говорения и эмоционального состояния героя. Например, бормотать – «говорить тихо, невнятно и себе под нос»; молчать – «не говорить ничего, не издавать звуков голосом»; прошептать – «произнести что л. очень тихо, почти беззвучно»; ахнуть – «произнести громко «ах», выражая при этом разные чувства: удивление, печаль, испуг, сожаление»; шипеть – «произносить что либо шепотом, глухим, сдавленным голосом, обычно зло и недовольно»; пропеть – «произнести что либо нараспев, протяжно, словно исполняя голосом музыкальную фразу»; воскликнуть – «произнести что либо громко, торжественно, с волнением, выражая какие либо очень сильные чувства (восхищение, любовь, ужас и т. д.)» [Толковый словарь русских глаголов, 1999]. Проиллюстрируем употребление данных глаголов примерами.
Ср.: – У меня с собой денег нет, – шептал Николка, – если нужно, я сейчас сбегаю за деньгами, и тогда поедем; – Ничего не понимаю, – в отчаянии бормотал Николка и храбро кинулся в сугроб; – Курицкому? – многозначительно воскликнул Николка. – Тэк с, – кот… и кит. Знаем; За потолком пропел необычайно мощный и страстный голос (о Николке) [Булгаков 1989].
К глаголам речевой деятельности примыкают глаголы речевого сообщения и обращения. В романе М. Булгакова «Белая гвардия» встречаются три формы глаголов речевого сообщения: молвить (2), вымолвить, т. е. «сообщить что либо кому либо на одном дыхании, очень быстро» и одна глагольная форма обращения – окликнуть, т. е. «назвать громко кого либо по имени; крикнуть что либо кому либо с целью привлечь внимание, остановить и т. п.» [Толковый словарь русских глаголов, 1999].
Ср.: Николка снял фуражку, взвел на даму глазами и вымолвил: – Я… я… Ср.: – Да, да, – тяжко молвил Николка, а Елена повесила голову; – Эй, Ларион! – окликнул в столовой Николка. – Оружие?.. [Булгаков 1989].
Глаголы общения, речевой деятельности, речевого сообщения и обращения демонстрируют тот факт, что в описании Николая Турбина внимание писателя сосредоточено на речи героя как имеющей целенаправленный и осознанный характер.
Глаголы звучания отображают звучащую речь, которая не носит целенаправленного и мотивированного характера, и имеют типовую семантику: «издавать, произносить какие либо звуки, шумы, не связанные с речью, при помощи голосового аппарата (о живых существах)…». Покажем состав глаголов звучания в романе М. Булгакова «Белая гвардия». Ср.: закричать (3), вскричать (2), прозвучать, стонать, покряхтеть, крякнуть, просипеть, просопеть, взвыть, промычать.
Разряд глаголов звучания представляет собой весьма пеструю со смысловой точки зрения картину. Все глаголы звучания подчеркивают какие то специфические черты звучания речи персонажа и окружающего его мира. Например, закричать, вскричать служат для обозначения громких, напряженных, отрывистых звуков (обычно в момент потрясения, испуга); стонать указывает на протяжные, жалобные, заунывные звуки, издаваемые при боли или в состоянии сильного горя, просопеть – сиплые, негромкие звуки, напоминающие звучание струи газа, пара при проходе через узкое отверстие, крякнуть служит для обозначения характерных звуков, криков, передаваемых звукоподражаниями «кря кря», промычать – нечленораздельных, неясных, протяжных звуков, издаваемых обычно при боли или невозможности говорить (ср.: толкование глагольных форм в «Толковом словаре русских глаголов» 1999). Проиллюстрируем употребление данных глаголов примерами.
Ср.: – Спасибо, – уныло просопел Николка в заиндевевшем воротнике, – я вот за крюк буду; – Да, – промычал Николка неопределенно в барашковом мехе, – неописуемый.… Ср.: Тут яркий свет осветил вдруг Николкину голову: – А а, – закричал он и полез дальше, к забору, закрывающему ущелье с улицы; Николкина душа стонала, полная смятенья [Булгаков 1989].
Переходим к рассмотрению того, как звуковая характеристика персонажа усиливается и дополняется описанием звуковых проявлений окружающего его мира. Прежде всего подчеркнем тот факт, что глагол как часть речи связан с отображением ситуации. Окружающий Николая Турбина мир звучит в определенных ситуациях. Рассмотрим случаи, когда М. Булгаков вводит глагольную лексику, отображающую звучание окружающего героя мира.
В состав такой лексики входят глаголы двух тематических групп: глаголы звучания (10) и глаголы характеризованной речевой деятельности (4). Рассмотрим каждую из них.
К глаголам звучания, отображающим особенности звучания окружающего Николая Турбина мира, в романе М. Булгакова «Белая гвардия» относятся: петь (2) (о гитаре и самоваре); греметь, загреметь (2) (о пулемете и выстрелах); запеть (о замке); бухнуть (о шторе); забухать (о пушках); звенеть (о поле) и хлопнуть (о вывеске).
Все глаголы звучания подчеркивают какие то специфические черты окружающего героя мира. Например, петь, запеть (о гитаре, самоваре и замке) служат для обозначения протяжных звуков, шумов, сравнимых с музыкальными звуками, греметь, загреметь (о пулемете и выстрелах) указывают на громкие звуки, бухнуть, забухать (о шторе и пушках) – на глухой и сильный звук, хлопнуть (о вывеске) – на глухой отрывистый звук (ср.: толкование глагольных форм в «Толковом словаре русских глаголов» 1999).
К разряду глаголов характеризованной речевой деятельности, связанных с отображением особенностей звучания окружающего героя мира, относятся: молчать (о гитаре); зашипеть (о фонаре); стихнуть, смолкнуть (о пушках). Глаголы молчать, стихнуть, смолкнуть указывают на продолжительное или внезапное отсутствие звуков, зашипеть – на тихие, сдавленные звуки, обычно отражающие недовольство (ср.: толкование глагольных форм в «Толковом словаре русских глаголов» 1999).
Проиллюстрируем употребление глагольных форм, характеризующих звучание окружающего Николая Турбина мира, примерами:
Николай Турбин как участник и наблюдатель военных действий. Ср.: И вот тут забухали пушки. Николка вскочил и заметался; Николка услыхал, что сзади, со стороны того перекрестка, на котором он оставил Най Турса, загремел пулемет; Когда Николка с Лубочицкой выскочил в Вольский спуск, на углу вспыхнул электрический фонарь и зашипел;
Николай Турбин дома, в окружении близких людей. Ср.: Николка из кухни тащит самовар, и тот поет зловеще и плюется; Гитара мрачно молчит; Ржавый замок запел, осыпался на братьев пласт, поволокли дрова
[Булгаков 1989].
Рассмотрим наречия и наречные выражения, используемые М. Булгаковым для уточнения и конкретизации характера речи Николая Турбина. Всего в романе «Белая гвардия» 25 примеров наречий и наречных выражений (ср., напр.: спросить, молвить робко (2); промолчать вежливо; заговорить восторженно; закричать смятенно; закричать обрадовано; спросить в ужасе; вскричать жалобно; спросить с любопытством и др.).
Из них наибольшее количество (18 примеров) составляют такие, которые указывают на особенности эмоционального, психологического состояния героя, вызывая в сознании читателей в сочетании с определенными глагольными формами как положительные, так и отрицательные ассоциации.
Ср.: спросить, молвить робко (2); заговорить восторженно; закричать смятенно; закричать обрадованно; спросить в ужасе; вскричать жалобно; воскликнуть многозначительно; молвить тяжело; зашептать горестно; помолчать вежливо; спрашивать с любопытством; ответить испуганно; сказать глубокомысленно; ответить гордо; ахнуть восхищенно; бормотать в отчаянии; просопеть уныло.
Ср.: – Ничего не понимаю, – в отчаянии бормотал Николка и храбро кинулся в сугроб; – Шестьдеся три слова, – восхищенно ахнул Николка, – смотри, кругом исписано; – Тише, тише, – горестно зашептал Николка, – к нему слышно [Булгаков 1989].
Только семь наречий и наречных выражений, используемых М. Булгаковым при звуковой характеристике речи Николая Турбина, служат для указания на громкость, темп, тональность, отчетливость, качество звучания речи героя: сказать шепотом; взвыть глухо; взвыть сильно; ответить твердо; ответить строго; промычать неопределенно; сказать слабо.
Ср.: – Нет, – твердо ответил Николка и грязным платком стал вытирать глаза и нос, – нет, его убили; – Не надо. Стойте, – слабо сказал он (Николка) Федору и сунул склянку в карман, – вон он. Нашел. Он сверху. Вон, вон [Булгаков 1989].
Наречия и наречные выражения, связанные с описанием звуковых проявлений окружающего Николки мира, в сочетании с глагольными формами преимущественно вызывают в сознании читателей как положительные, так и отрицательные ассоциации. Ср.. напр.: петь нежно; молчать мрачно (о гитаре); петь зловеще (о самоваре); звенеть гулко (о поле).
Ср.: Николка из кухни тащит самовар, и тот поет зловеще и плюется; Гитара мрачно молчит; Николкина подруга, гитара, поет нежно и глухо: трень… Неопределенно трень... [Булгаков 1989].
Таким образом, проведенный анализ глагольной лексики и наречий и наречных выражений, характеризующих звуковую сторону речи Николая Турбина и звучание окружающего его мира, позволяет говорить о том, что эта характеристика служит целям создания образа персонажа и его неодушевленного окружения. Для создания образа младшего брата Турбина М. Булгаков использует по преимуществу нейтральную глагольную лексику (преобладают глаголы речевого общения (22) и базовые глаголы речевой деятельности (16)) и глагольные формы, дающие представление о характере речи героя, а также о его эмоциональном состоянии (глаголы характеризованной речевой деятельности (15) и глаголы звучания (14)). Писатель характеризует речь семнадцатилетнего юнкера Николки также с помощью звукоподражательных глаголов, которые указывают на сильные чувства, переживания персонажа и проявление этих переживаний (боль, плач, крик, причитанье, жалобы).
Глагольная лексика, характеризующая звучание неодушевленного окружения Николая Турбина дает возможность представить гремящий, стонущий, шипящий, звякающий мир. Ср..: Николка… закричал своим пронзительным голосом: – Не сметь вставать! Слушать команду!!.. И вот тут забухали пушки; – Господин полковник! – смятенно и в то же время обрадованно закричал ему (Най Турсу) навстречу Николка… Он (Николка) услыхал, что сзади, со стороны того перекрестка, на котором он оставил Най Турса, загремел пулемет [Булгаков 1989].
Анализ наречий и наречных выражений, которые уточняют характеристику речевых действий героя и характер звучания окружающего его мира, показывает, что Николай Турбин достаточно активно реагирует на происходящие события. Звуковая характеристика речи Николки и звучание окружающего его мира передается с помощью таких наречий, как восторженно, смятенно, жалобно, испуганно, в отчаянии, в ужасе, нежно, мрачно, зловеще и т. д. Данные наречия и наречные выражения позволяют говорить о том, что М. Булгаков обращает внимание, в первую очередь, на эмоциональное состояние своего героя, причем эти эмоции (можно предположить, в силу возраста и характера Николая Турбина) весьма разнообразны, а их выражение переменчиво: от восторга, радости, восхищения до уныния, ужаса и отчаяния.
WoW: Тактика Колизей Серебряног Авангарда - все для успешного прохождения подземелья
ЛИТЕРАТУРА
Булгаков, М. А. Собрание сочинений [Текст] : в 5 т. / М. А. Булгаков. – М., 1989. – Т. 1.
Журавлев, А. П. Звук и смысл [Текст] / А. П. Журавлев. – М., 1981.
Красильникова, Л. А. Лексические единицы как характеризующие речь персонажа повести М. Булгакова «Дьяволиада» [Текст] / Л. А. Красильникова // Проблемы языковой картины мира на современном этапе: сб. статей по м лам всерос. науч. конф. молодых ученых. 17–18 марта 2005 г. – Нижний Новгород, 2005.
Красильникова, Л. А. Звуковой состав глагольных форм, используемых М. Булгаковым для характеристики звуковой стороны речи В. П. Короткова в повести «Дьяволиада» [Текст] / Л. А. Красильникова // Жизнь провинции как феномен духовности: сб. статей по м лам междунар. науч. конф. 18–19 апреля 2005 г. – Нижний Новгород, 2006.
Красильникова, Л. А. Звуковая характеристика человека и окружающего его мира (на материале романа М. Булгакова «Белая гвардия») [Текст] / Л. А. Красильникова // Семантика. Функционирование. Текст: межвузовский сборник научных трудов. – Киров, 2006.
Панов, М. В. Современный русский язык. Фонетика [Текст] / М. В. Панов. – М., 1979.
Романов, Д. А. Языковая репрезентация эмоций, уровни функционирования и системы исследований [Текст] : дис. … д ра филол. наук / Д. А. Романов. – Белгород, 2004.
Сепир, Э. Речь как черта личности [Текст] / Э. Сепир // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М., 1993.
«Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание; Английские эквиваленты; Синонимы; Антонимы» [Текст] / под ред. Л. Г. Бабенко. – М., 1999.
Чудакова, М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова [Текст] / М. О. Чудакова. – М., 1988.
Якобсон, Р. О. Звук и значение [Текст] / Р. О. Якобсон // Избранные работы. – М., 1985.
Доступный капитальный ремонт домов от профессионалов
Метод модификации посылок
В статье предложен метод модификации посылок, позволяющий придавать системам логического вывода свойст-во адаптивности. Рассмотрен пример системы логического вывода для распознавания символов на основе метода модификации посылок. Метод является перспективным для ряда приложений, таких как системы распознавания образов, системы управления и др.
Интеллектуальные системы получают в настоящее время широкое распространение. Приведем некоторые, самые распространенные виды таких систем [1]:
экспертные системы, ставшие за последние двадцать лет необходимым инстру-ментом во многих сферах интеллектуальной деятельности. В качестве общеизве-стного примера можно привести системы диагностики неисправностей компьюте-ра, входящие в состав операционных систем Windows;
системы управления различными устройствами, алгоритм работы которых можно описать терминами логического следования. Например, правило для комнатного кондиционера: «Если температура воздуха ниже 200С, то включить обогрев».
системы поддержки принятия решений, без которых не обходятся современные менеджеры и руководители. Примером такой системы может служить крайне ак-туальная для Кировской области система поддержки принятия решений по управ-лению промышленной безопасностью химических производств;
интеллектуальные базы данных, отличающиеся от традиционных возможностью обобщения фактов и выработки знаний, изначально не заложенных. Например, ин-теллектуальная база данных магазина вырабатывает правила, отражающие зависи-мость покупательского спроса от некоторых факторов («Если йогурт произведен менее одной недели назад и цена менее 7 рублей, то спрос велик»);
наконец, системы распознавания образов. Одна из областей применения таких систем – это распознавание текстовой информации. Самый известный в России пример подобной системы – программа FineReader фирмы ABBYY.
Лучшим подтверждением успешности интеллектуальных систем может служить тот факт, что многие подобные системы перешли в разряд повседневных программ.
Но, несмотря на имеющиеся успехи, остаются и проблемы в разработке интеллектуаль-ных систем. В частности, если система претендует на «интеллектуальность», то она должна обладать «гибкостью мышления» или свойством адаптивности базы знаний. Под адаптивностью понимается возможность модификации структуры правил под влиянием вновь полученных знаний.
Большинство современных систем логического вывода, применяемых в интеллектуаль-ных программах, позволяют модифицировать (т. е. добавлять и удалять правила) свою базу знаний только в ручном режиме. Пользователь может вносить новые правила и уда-лять старые, при этом система осуществляет только контроль непротиворечивости ин-формации. Никак не учитывается существующая информация. Возможны ситуации, ко-гда вместо добавления пяти новых правил без учета уже существующих, требуется доба-вить всего одно, которое дополняет имеющуюся информацию.
Таким образом, актуальной задачей при разработке систем логического вывода является автоматическая модификация правил (посылок) средствами самой системы. Пользова-тель при этом не изменяет базу знаний, а лишь предлагает системе новую информацию.
Перед изложением предлагаемого метода модификации, рассмотрим основные виды ло-гического вывода.
Основные виды логического вывода
Из классической логики известно, что существует три вида логического вывода [2]: де-дукция, индукция и абдукция. Традиционно, разница между этими видами рассматрива-ется на простом примере.
Пусть имеются следующие предложения:
1) «Если Х является студентом пятого курса факультета информатики, то Х – хоро-ший программист». Это общее правило, действительное для любого Х.
2) «Преображенский является студентом пятого курса факультета информатики». Данное предложение является частным случаем или фактом.
3) «Преображенский – хороший программист». В примере это предложение играет роль заключения или цели.
Допустим, есть уверенность в истинности правила 1 и известен факт 2. Тогда с помощью логического вывода, называемого дедуктивным, можно вывести заключение 3. То есть дедукция – это вывод заключения из общих правил и частных фактов.
Теперь, предположим, что известны только два факта 2 и 3. Тогда по индукции можно предположить, что истинно общее правило 1. То есть индукция – это получение общих правил или закономерностей из известных фактов. Индукция, в отличие от дедукции, не является строгим правилом вывода – на основании двух фактов можно лишь предполо-жить, что любой студент пятикурсник факультета информатики является хорошим про-граммистом. Чтобы говорить об этом с уверенностью, следует проверить всех пятикурс-ников факультета на знание программирования.
Третий вид логического вывода – абдукция – заключается в том, что при наличии общего правила 1 и заключения 3, можно вывести факт 2. Как и в случае с индукцией, абдукция позволяет только выдвинуть обоснованное предположение – объяснение заключения. Ведь если Преображенский является хорошим программистом, то вовсе необязательно он студент пятого курса. Хотя при наличии правила 1, такое объяснение его таланта вполне возможно.
Важно отметить, что традиционное понимание абдукции, как вывода исключительно фактов, является ограниченным. Предлагаемый метод модификации посылок основыва-ется на расширенном понимании абдукции, предложенном в [3]. В указанной моногра-фии абдуктивный вывод позволяет находить не только факты объяснения заключения, но и порождать частные правила, недостающие для успешного дедуктивного вывода.
Постановка задачи и структура метода
Задача модификации посылок формулируется следующим образом.
Задано исходное множество посылок M и множество выводимых заключений m. Мно-жество m состоит из двух подмножеств – подмножества mp (positive) заключений, кото-рые должны выводиться из посылок и подмножества mn (negative) заключений, которые не должны выводиться из посылок. Требуется модифицировать исходное множество по-сылок M таким образом, чтобы заключения из обоих подмножеств mp и mn удовлетворя-ли заданным условиям выводимости.
Следует отметить, что в такой постановке задача модификации посылок раньше не ста-вилась. В традиционной абдукции требуется находить недостающие звенья цепочки вы-вода для того, чтобы заключение выводилось из исходных посылок,
В рассматриваемом методе модификации посылок применяется два вида логического вывода – дедуктивный и абдуктивный. Они реализуются в четырех методах, показанных на рис. 1.
Рис. 1. Методы, применяемые для модификации посылок
Метод модификации посылок является методом верхнего уровня и опирается на резуль-таты работы четырех методов нижнего уровня.
Каждый метод нижнего уровня решает определенную задачу. Метод дедуктивного вы-вода позволяет установить, выводится ли заданное заключение из набора исходных по-сылок. Метод дедуктивного вывода с поиском всех решений находит все возможные пу-ти вывода заключения из исходных посылок. Метод удаления посылок на основе дедук-тивного вывода проверяет, выводится ли заключение из множества исходных правил, и если выводится, то удаляет некоторые посылки так, чтобы заключение перестало быть выводимым. Метод добавления посылок на основе абдукции решает обратную задачу. В этом методе для заключения, которое не выводится, во множество исходных правил до-бавляются такие правила, чтобы заключение выводилось.
Модификация посылок
В методе модификации посылок можно выделить пять шагов.
На первом шаге модификации посылок все заключения, принадлежащие множеству m, с помощью проверочного дедуктивного вывода делятся на четыре класса:
1) p/p – логический вывод успешен / должен быть успешен;
2) n/p – логический вывод неудачен / должен быть успешен;
3) p/n – логический вывод успешен / должен быть неудачен;
4) n/n – логический вывод неудачен / должен быть неудачен.
Вводится также счетчик числа итераций h, который на первом шаге принимает единич-ное значение (h=1).
На втором шаге находятся три множества посылок, соответствующие классам p/p, n/p, p/n:
• с помощью метода дедуктивного вывода с поиском всех решений находится мно-жество Mpp исходных посылок, которые участвуют в выводе заключений класса p/p. Это множество нельзя удалять;
• для класса n/p генерируется множество посылок Mnp, при добавлении которых за-ключения данного класса становятся выводимыми. Генерация осуществляется ме-тодом добавления посылок на основе абдукции;
• метод удаления посылок на основе дедуктивного вывода применяется для нахож-дения множества правил Mpn, при удалении которых из множества исходных по-сылок вывод заключений класса p/n заканчивается неудачно.
Найденные множества можно представить следующим образом (рис. 2).
Рис. 2. Множества посылок для классов p/p, p/n, n/p.
На третьем шаге находится множество посылок Mpn–Mpp. Это множество таких правил, которые можно удалить без влияния на класс p/p. Посылки, входящие в найденную раз-ность множеств, удаляются из множества М исходных посылок, а соответствующие за-ключения из класса p/n переходят в класс n/n. Остальные дизъюнкты остаются в классе p/n до следующего цикла или до окончания решения – на текущем шаге их удаление вступает в противоречие с требованием выводимости заключений класса p/p.
На четвертом шаге с помощью проверочного дедуктивного вывода определяются по-сылки из множества Mnp, которые можно включить во множество исходных посылок без влияния на отсутствие выводимости заключений класса n/n. Если такие посылки найде-ны, то они добавляются во множество М исходных посылок, а соответствующие заклю-чения из класса n/p переходят в класс p/p. Остальные заключения остаются в классе n/p до следующего цикла или до окончания решения – на текущем шаге добавление посылок из множества Mnp вступает в противоречие с требованием отсутствия выводимости за-ключений класса n/n.
На пятом шаге счетчик числа итераций h увеличивается на единицу. Проверяется, име-ются ли заключения в классах p/n и n/p и меньше ли счетчик заданного максимального значения: h
Пример модификации посылок
В качестве примера модификации посылок рассмотрим часть системы распознавания символов. На вход такой системы подается оцифрованное изображение символа (напри-мер, графический файл). В процессе распознавания символ проходит процедуру скелети-зации (выделения контура толщиной в один пиксель). Далее производится обход полу-ченного контура с целью получения геометрических характеристик символа. На послед-нем этапе распознавания геометрические характеристики входного символа сравнивают-ся с эталонными и происходит классификация символа, т. е. собственно определение, ка-кой это символ. Если первые из названных этапов являются достаточно исследованными и традиционными, то выбор методов классификации символов меняется от системы к системе и часто является определяющим для эффективности распознавания.
В рассматриваемой системе в качестве признаков, на основе которых осуществляется классификация, выбран набор импликативных правил, а метод классификации основан на логическом выводе. В такой системе, если ставится задача введение адаптивности (настройки на меняющийся вид символов), целесообразно применение метода модифи-кации посылок.
Предположим, что осуществляется распознавание печатных цифр. Цифры имеют сле-дующий вид (рис. 3).
Рис. 3. Печатные цифры для распознавания
Для создания логических правил обозначим линии в символах следующим образом (рис. 4).
Рис. 4. Обозначение линий в символах
Кроме того, выделим ряд часто встречающихся комбинаций линий и введем для них специальные обозначения (рис. 5).
Рис. 5. Часто встречающиеся комбинации линий
При использовании таких обозначений, описание цифры «1» будет выглядеть следую-щим образом:
BC→Y
YH→«1»
А для распознавания цифры «9» имеются следующие правила:
BC→Y
AGD→Z
YZF→«9»
Распознавание символа «9» происходит следующим образом. На вход системы подается графическая форма цифры. Она преобразуется в набор фактов динамической базы дан-ных системы. Например, для «9» такими фактами будут литералы: A, B, C, D, F, G. Затем производится проверочный логический вывод для всех символов, которые система в со-стоянии распознать. Проверяемые заключения имеют следующий вид:
ABCDFG→«0»
ABCDFG→«1»
ABCDFG→«2»
…
ABCDFG→«9»
Если какой либо вывод заканчивается успешно, это говорит о том, что система распозна-ла соответствующую цифру.
Допустим, в ходе работы системы распознавания выяснилось, что эталонную графиче-скую форму цифры «9» следует изменить (рис. 6.).
Рис. 6. Изменение графической формы цифры «9»
Тогда на вход модуля, реализующего метод модификации посылок, подаются следую-щие заключения:
ABCDFG→«9» – вывод данного заключения должен заканчиваться неудачно (класс p/n).
ABCFG→«9» – вывод данного заключения должен заканчиваться успешно (класс n/p).
Модуль модифицирует множество исходных посылок:
BC→Y
AGD→Z
YZF→«9».
Произойдет удаление посылки AGD→Z, вследствие чего нарушится выводимость первого заключения (оно перейдет в класс n/n), и добавление посылки AG→Z, в ре-зультате второе заключение будет выводиться (перейдет в класс p/p). Множество исход-ных посылок преобразуется к виду:
BC→Y
AG→Z
YZF→«9».
Таким образом, система автоматически настроила свою базу правил на новую информа-цию.
Заключение
В отличие от известных методов логического вывода в методе модификации посылок решается задача обеспечения выводимости одной группы заключений при одновремен-ном обеспечении отсутствия выводимости у другой группы заключений. В результате появляется возможность автоматической модификации базы знаний (посылок) средства-ми интеллектуальной системы в процессе ее работы.
Достоинством метода модификации посылок является возможность автоматического до-бавления и удаления посылок с учетом существующей в базе знаний информации. Сис-тема логического вывода на основе этого метода способна взять на себя работу по на-стройке базы знаний на требуемый результат.
Интеллектуальные системы, использующие метод модификации посылок, могут приме-няться в тех областях, где изначально сформированная база знаний претерпевает изме-нения в ходе работы. В частности, интеллектуальные системы, примеры которых приве-дены во введении, нуждаются в модификации базы знаний по мере поступления новой информации, следовательно, в таких системах возможно применение предложенного ме-тода.
Примечания
1. Люгер, Дж.Ф. Искусственный интеллект: стратегии и методы решения сложных проблем [Текст] / Дж.Ф. Люгер. – М.: Изд. дом «Вильямс», 2003. – 864 с.
2. Вагин, В.Н. Достоверный и правдоподобный вывод в интеллектуальных системах [Текст] / В. Н. Вагин, Е.Ю. Головина, А.А. Загорянская, М.В. Фомина. – М.: Физматлит, 2004. – 520 с.
3. Страбыкин, Д.А. Логический вывод в системах обработки знаний [Текст] / Д. А. Страбыкин; под ред. Д. В. Пузанкова; СПбГЭТУ. – СПб., 1998. – 164 с.
Сыграйте покер онлайн и поймайте удачу
Ссуды под залог машин - выгодно и удобно
Курсы имиджмейкеров для тех, кто хочет знать толк в стиле
Подписаться на:
Сообщения (Atom)